***
Зимний вечер моего детства. Тепло натопленный дом в Тимирязево, мама в сериалах и мой вопрос отцу:
- Пап, а я тоже хочу быть строителем как ты! Я хочу построить большой дом для всех нас.
- Сын, но у нас же уже есмь свой дом здесь? Ты хочешь на его месте новый построить?
- Нет, папа. Я хочу такой дом, чтобы у дороги, но и немного в лесу, чтобы был большой огород и много много животных. Чтобы рядом была речка и с нее летом дуло прохладой. Но я не умею строить, я не знаю с чего начать.
- С проекта сын, нужен проект твоего дома.
- Нашего, папа, нашего дома. Ты поможешь мне?
- Конечно!
Отец ушел и вернулся с новой тетрадью для записей, формата А4, в клетку, в твердой обложке. Сейчас их любых на вкус и цвет, а тогда меня поразило это, ведь такие тетради у отца лежали отдельно под строгим запретом к использованию и он их применял только для важных записей по домашнему хозяйству, по своей небольшой пасеке, по новым проектам построек на нашем участке в Тимирязево. Он был творцом, он что-то постоянно придумывал и пытался воплощать. С разным успехом, но всегда скрупулезно и максимально качественно.
Он нес эту тетрадь, ручку, линейку и карандаш, а я замер от восторга. Мы сели и не заметили, как наступила глубокая ночь. Мы были поглощены нашим проектом, придумывали устройство дома, считали сколько нужно будет комнат и какие будут там постройки. И всю ту долгую зиму эта игра продолжалась. Я придумывал, а папа своим каллиграфическим почерком записывал все и жестко поставленной рукой уверенно переносил все идеи в эскизы. Для него это была игра, где он вспомнил все, чему его учили, все, чему он посвятил жизнь. Мы считали конструкцию, количество материалов, составляли сметы. У нас не было «нельзя» или «не хватает» - мы были свободны. Наша книжка полнилась схемами, эскизами, таблицами, списками материалов… Это была самая чудесная зима, которая пролетела в мечтах и грезах.
А потом… летом мы поехали от города по трассе и искали место, долго искали, обсуждали, останавливались. Бродили по кустам и примерялись. Он правда играл в эту игру, хотя я понимаю сейчас насколько это все было несбыточно. Но он был таким же ребенком, как и я, он играл, отдавался мечтам и был свободен в полете своей фантазии. Он был поистине счастлив, предвкушая и продумывая все. Он отдалился от тяжелых безработных и голодных 90х, он был моим сверстником с буйной фантазией и блестящими глазами…
Я и сейчас помню это место. Прогалина в смешанном лесу, широкая, но разделенная словно на пополам двумя соснами. Она была в 100 метрах от Шегарского тракта, а, буквально, в километре текла свежая и звонкая речушка с неизвестным мне названием. Я точно знаю, где она, на каком километре трассы. И я никому не показывал этого места. Просто, когда я проезжаю мимо, уже много лет спустя, то чувствую, как к горлу немного подкатывает ностальгия и если присмотреться, то вижу на обочине белую «восьмерку», а в глубине кустов пожилого мужчину с черно смоляными волосами в кепке и энцефалитном костюме и парнишку в спортивном костюме и сапогах.
